Чех Бернгард Леопольд Франциск Та́ннер в 1678 году отправился в Москву вместе с посольством Речи Посполитой, в которое входили Чарторыйский и Сапега. После поездки, в 1689 году, Таннер издал на латинском языке книгу «Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 году», где достаточно подробно рассказывает и про белорусские земли.
Весть текст его записок с комментариями можно почитать здесь, ниже — выдержки, описывающие некоторые посещенные белорусские города:
«Миновав затем все еще по грязнейшей дороге Малову гору (Malova hora), мы к вечеру прибыли наконец в Брест–Литовск (Brzisz Litewski), отъехав уже 16 миль.
Этот город замечателен больше всего грязью да нечистым отребьем жидов, так что по множеству их зовется обыкновенно Stoliza Zidovska, т. е. жидовской колонией. Вместе с этими плутами живут схизматики, у коих тут довольно церквей и порядочные дома. Мы не могли отыскать приличного для князя помещения, кроме коллегии иезуитского братства, где нас весьма радушно приютили 14 и 15 февраля. При отъезде князь заметил, что кучера, гайдуки и иные из солдат напились по корчмам меду и водки, так что еле могли править лошадьми, сильно рассердился и некоторых из них велел отстегать порядком.»
«Проехав 3 мили, мы через дер. Лошницу (Lossica) достигли наконец Минска. Это — город большой, широко раскинувшийся по холмам и долинам. Он пострадал от москвитян, которые обратили его почти в развалины; но с течением времени стал он принимать лучший вид: монастыри доминиканцев и францисканцев, коллегия отцов братства Иисуса, коим основание уже положено, снова придадут городу не малую красу. Да не дурные и весьма многочисленные церкви схизматиков (неприятелем–схизматиком достояние их осталось не тронуто) и теперь делают город красивым.
После схизматиков — всего больше тут жидов с их синагогами. Внося всегда аккуратно магнатам огромные подати и будучи через это им весьма полезны, они обладают и немалою свободой. Главное украшение площади — ратуша, стоящая в середине, окруженная множеством лавок. Образ жизни и одежда, особенно женский наряд, церкви, сравнительно с прочими более приглядные, украшенные при входе картинами, указывают на зажиточность горожан.
На картинке рисунок Таннера, 1678 год. «Польское посольство подъезжает к Москве.»
Паном своим город признает Яна Казимира Сапегу, воеводу полоцкого, назначенного в то время послом от великого княжества литовского. В его жилище; построенное на горе и снабженное всем необходимым, за его отсутствием нас не пустили; мы остановились в город, где жители приняли нас радушно, вдоволь угощали медом, пивом и прочими приношениями.»
«Через дер. Павловичи (Pawlovice), усадьбу Тетерин (Tczeczerin), небольшой и разоренный москвитянами городок Головчин (Holevczin) мы проехали к Могилеву и под самым почти городом, в недавно воздвигнутом город Княжицах (Knissice) сделали остановку, чтобы ехать попараднее, и, приведя в порядок всю сопровождавшую нас свиту, с трубачом впереди въехали в городские ворота. [26]
Этим городом несколько лет владели москвитяне, но по мирному договору снова в целости уступили его полякам. В нем очень много прекрасных церквей, но только все схизматических (католиков мало и у них одна доминиканская капелла с небольшим монастырем); кроме того он состоит из домов, украшенных чем–то в роде картин, удивительных и изящных (В подлиннике: insuper domibus miro quodam et eleganti picturarum genere ornatis constat. Kaкие это украшенные картинами дома, не знаю). Надо еще прибавить ряд укреплений: валы, видные в немногих здешних городах, да громадная, наваленная на подобие стены насыпь делают город сильной крепостью.
Большинство женщин по широкому и круглому лицу не отличишь от мужчины. Особенно чудна их одежа: голову он покрывают рогатой шапкой (mitra cornuta), а сверху накидывают длинное покрывало; носят мех, висящий с плеч на подобие плаща; сверх того, все (что смешней всего) обуваются в большие пепельного цвета сапоги (ocreis indutae).
Здешние обыватели очень гостеприимны: мы пробыли 8 дней, и они вдоволь снабжали нас всякими припасами — пивом, медом, водкой, вином, кормили щедро всех наших лошадей. „
На ночь остановились мы в селении Братилове (Bratilow pagus). Потом приходилось уже заезжать на постой почти все к жидам. Паны неохотно сдают корчмы полякам: поляк корчмарь любит [21] мед да водку, а давать отчеты панам не любит, тогда как жидов они без церемонии могут к этому принудить. Потому и приходилось и обедать и спать кое–как среди домашней вони и неразлучной с ними грязи.
В полдень приютил нас город Пружана (Prushiana). Мы остановились в усадьбе, снабженной всем необходимым, и пробыли весь день 18–го февраля. Тут схизматиков уже еще больше; по мнению многих, они умножаются по нерадению тех, кому ведать о том надлежит.
Февраля 19–го приехали в г. Селец (Selce), большой, но деревянный, переполненный жидами, где есть и один лютеранский храм. Всюду были мы желанные гости; какой город ни проезжали, все, особенно жиды, снабжали нас необходимым и пригодным для дороги — кто пивом, кто медом и водкой, кто мясом и кормом для лошадей. Здесь–то (в Сельце) привезли бочку пива вдвое больше чешской, очень черного цветом, однако запахом доброго и вкусом весьма приятного.
Через 4 мили, дремучими лесами, по тяжелой от древесных корней дороге приехали мы в Лососну (Lossossin), обедали тут, а потом 20 февраля прибыли в Ружану (Ruszana) (Ружана принадлежала Сапегам, славилась великолепием и богатством. Здесь у Сапеги был дворец с портиком, галереями, парком, оранжереями. В 1644 г. Сапега угощал здесь короля Владислава IV. См. Живописн. Россия), город наияснейшего Льва Сапеги, где не в пример подобного рода городам довольно много каменных домов и есть великолепный храм,
…
Намучившись в нескольких такого рода трущобах, князь решил пока остановиться в г. Жировицах (Ziurovice)(Жировицы — местечко, славящееся с 15 ст. иконою Богоматери. В 1480 г. пастухи нашли икону в лесу на дереве. Владелец места Александр Солтан построил на месте обретения православный храм, а после был основан и монастырь. Икона славилась чудесами, привлекала богомольцев; тут и образовалось селение. В 1560 храм сгорел, но икона уцелела.
Маршал Иван Солтан построил новую церковь, куда и перенесли икону. Со времени унии в 1603 г. здесь поселились базильянцы, и первым настоятелем был ревнитель унии Иосафат Кунцевич. Сигизмунд III сделал Жировицы местечком. С той поры монастырь стал славиться в Польше и Литве и разбогател. В нем бывали короли — Владислав IV, Ян Казимир, Ян Собеский) для поклонения чудотворной икон Богородицы–девы в униатском базильянском монастыре.
Настал день пепла (День пепла бывает у католиков в среду (popelecni streda) на первой неделе четыредесятницы. См. Ригер, Slownik) (cineram dies), и мы по неудобной дороге, снова дремучим лесом, приехали в город Полонку (Polomko), обращенный москвитянами в развалины (хоть и толкуют, будто под ней тысячи москвитян перебиты были горстью поляков).
Уже на закате солнца проводили нас голоса желавших нам доброго пути жителей. По удобной дороге миновав деревню Сечелова (Seszelowa), мы приехали 27 февраля ночевать в дер. Рымаши (Rimosez), расположенную на горе, в 2 милях. Рано утром, по чрезвычайно грязной дороге, добрались через деревню Ядрейково (Gendrzeikowa) до города Песочна (Piaseczna), в конец разоренного: здесь все жители разбежались (в Польше часто случается, что напуганные криками разбойников и тому подобных негодяев и ложными вестями о приближении неприятеля обыватели покидают город) — не осталось ни души. Мы поэтому и вошли в покинутое помещение, больше приспособленное для нашей дворни — заняли самый дом корчмаря, очень поместительный, и весело пообедали своими дорожными запасами.
Проехав затем много страшных лесов, мы через 3 мили добрались до г. Борисова, где решили отдохнуть 7 и 8 марта. Городом этим владели москвитяне и благодаря удобству, представляемому большой рекой Березиной, успели сделать его сильною крепостью, поскольку и теперь еще свидетельствуют виднеющиеся остатки стен и валов.
Но через несколько времени поляки собрались с силами, храбро напали на неприятелей, выгнали их из города и перебили почти всех. Немало затруднений должны мы были потом испытать по окружающим город топям и бестолково нагаченным местам, прежде чем добрались через 3 мили до г. Лошницы (Lossice), a оттуда до населенного схизматиками города Начи на р. Наче, где и переночевали 9–го марта.
В 2 милях отсюда, в состоящем из деревянных избушек городе Крупках (Krubki) мы заезжали обедать к жиду; был постный день, и князь — поляк отказался от предложенного жидом хлеба с маслом и яйцами и отдал съесть его мне, как чужеземцу.
В город Бобре (Воbr), называющемся так по реке, в 2 милях отсюда (где мы переночевали 10–го марта) присоединился к нам один богатый жид, пользовавшийся во весь остальной наш путь свободным с нами проездом.
Кухонные повозки двинулись было в ближайший город Горки (Horki) в 3 милях отсюда, но по бездорожью должны были 24 марта заночевать в дер. Гермаки (Hermaki). После легкой переправы через 2 реки — Гольшу (Holissa) и Czernava мы выбрались из обычных болот и грязи и прибыли все в г. Горки, принадлежащей наияснейшему Полутинскому, и в день Благовещения блаж.
Девы были за богослужением в приходской церкви (очень убогой, тогда как остальные храмы схизматиков очень украшены). На следующий день отправили отсюда гонцов в Смоленск с уведомлением, что послы уже близко к Московии, а нам дали на отдых от трудного пути целых два дня. 27 марта, оставив Горки вправо, мы приехали в Соколово (Sokolow), где за завтраком пробавлялись чистой водою, а за обедом пили привезенное из другого места пиво.
После этой опасности гайдуки согнали нагайками из соседней деревни Shavieva (Шавеево?) мужиков починить скорее мост. Не мало еще намучившись на пути, мы 28 марта приютились в дер. Pierwszinoho, (Першино?) на р. Березовке (Brzeza). Мы держались левого ее берега: правый был уже отвоеван Московией. Миновав деревни — Денисовку (Deniszovko), Beresavvo, Тишковку (Cziskov) и Virisabi, довольно хорошие и правильно построенные, мы добрались до вожделенного города Кадина (Kadzin).
Наместником этого города был воевода троцкий, во дворце коего мы и остановились. Гостили мы у него до приезда наияснейшего воеводы полоцкого (Воевода полоцкий, посол от княжества Литовского, был Казимир Павел Ян Сапега. Сапеги ведут род от троцкого каштеляна Сунигайла, живш. в нач. 15 в. Его сын Симеон стал первый называться Сапегою.
От двух его сыновей Богдана и Ивана пошли две линии Сапег — Сидерская и Коденская. Представителем первой был Богдан, правнук которого Ян Петр в смутное время воевал в Poccии и умер в 1611 г. в Москве. Младший сын его тоже принимал участие в войне с русскими и в 1667 г. под Полонкою вместе с Чарнецким поразил Хованского. Старший его сын, помянутый Каз. Пав. Ян, и был отправлен послом вместе с Черторыйским. Умер в 1720 г. См. Ригер, Slownik), которого встретили 2 апреля с большою [28] свитой.
Впрочем этот город на границах Литвы с Московией не особенно замечателен: живут в нем схизматики да жиды (католиков очень мало); ни насыпью, ни стенами он не огорожен. Торгуют больше все жиды — лучше сказать продувные плуты: скупая задешево (как и водится у этих плутов) из соседней Московии меха, они перепродают их в Польшу с огромным барышом. Тут крайний предел их торговогой деятельности — в Московию они и показаться не смеют (Жидов в Poccию пускали в виде исключения.)
О жидах, ехавших с этим посольством, пристав за Смоленском говорил послам, чтобы им к Москве не ходить, но послы ссылались на то, что в прежнее время с послами хаживали торговые люди и жиды с товарами невозбранно. Со времени Петра жиды, по–видимому, стали селиться уже и в Москве и даже справляли богослужение. См. главу XIV, прим. 2).
