Советские диверсанты какие они? Это человек, который в составе боевой группы или в одиночку совершает диверсию в тылу врага. Под диверсией понимается вывод из строя важных военных стратегических объектов. К примеру, взрыв моста, железнодорожных путей, вражеской техники. Действуют диверсанты всегда скрытно.

Их деятельность не предусматривает ведение боевых действий с подразделениями противника. Если такое случается, то означает провал.

Диверсия также стара как проституция, журналистика, шпионаж и дипломатия. То есть она возникла в те времена, когда человек стал разумных и взял в руки дубину. Именно с тех пор враждующие племена, а затем и государства стали практиковать скрытную и жестокую борьбу в стане врагов.

Мы не будем вдаваться в историю, а поговорим о тех людях, которые занимались столь опасной и рискованной деятельностью в годы СССР.

Советские диверсанты особенно ярко проявили себя в годы Второй мировой войны. Они нанесли ощутимый урон немецкой армии. Но после победы на подобной деятельности не поставили крест.

Наоборот, мастерство диверсионных групп неустанно совершенствовалось. Входили эти группы, как правило, в состав отдельных разведывательных батальонов Спецназа. Составляли они особый взвод в таком подразделении, а дислоцировались обычно на территории дисциплинарных батальонов.

Это очень удобно. Вся территория огорожена высоким забором с несколькими рядами колючей проволоки. На ней легко специальный участок отгородить для тренировок, да и «кукол» содержать можно без хлопот.

А маскировали такие взвода под спортивные команды. Бегуны, борцы, боксёры, стрелки. Советская власть на спорт денег не жалела, а спортсмены людей своими достижениями не только в Союзе радовали, но и за рубеж выезжали. Поэтому была у особых взводов возможность на конкретной местности ориентироваться не только по карте.

Снаряжение советского диверсанта

Самое главное в снаряжении диверсанта – это, конечно, парашют, а на втором месте стоит обувь. В годы советской власти представляла она собой что-то среднее между ботинками и сапогами.

Гибрид, сочетающий в себе лучшие качества сапог и ботинок. Официальное название – БП: ботинки прыжковые.

Сделаны они были из толстой мягкой воловьей кожи, а весили гораздо меньше, чем казалось по их виду. Много было ремней и пряжек. Два ремня вокруг пятки, один широкий вокруг ступни и два вокруг голени. Ремни тоже были мягкими.

Каждый такой ботинок впитал в себя опыт тысячелетий. Ведь именно так ходили в поход далёкие предки.

Они обворачивали ногу мягкой кожей, а затем стягивали её ремнями. Вот поэтому диверсионную обувь так и делали – мягкая кожа да ремни.

Но главным у этих ботинок были подошвы. Толстые, широкие и мягкие. Мягкие вовсе не означает, что непрочные. В каждой подошве по три титановой пластинке. Они друг на друга наложены. Прочно и гибко. Защищали они ноги от шипов и кольев, что в изобилии всегда разбрасывают на пути к важным объектам.

Рисунок на подошвах был скопирован с подошв солдатской обуви вероятных противников. То есть диверсант мог оставлять за собой стандартный американский, немецкий, испанский или любой другой след.

Но главная хитрость заключалась не в этом. Прыжковый ботинок имел каблук впереди, а подошву сзади. Делалось это для того, чтобы когда диверсионная группа шла в одну сторону, следы были повёрнуты в другую. Понятно, что каблуки делали более тонкими, а подошвы более толстыми, чтобы ноге удобно было, чтобы перестановка каблук – вперёд, подошва – назад не создавали трудностей при ходьбе.

Опытного следопыта, конечно, не обманешь. Он-то знает, что при быстрой ходьбе носок оставляет более глубокую вмятину, чем пятка. Но много ли существует настоящих следопытов? Да и кому придёт в голову идея сапога, у которого всё наоборот?

Кто в полной мере поймёт, что если следы ведут на восток, то человек идёт на запад? Нужно также учитывать, что заброшенная в тыл врага группа идёт след в след. Так число людей определить невозможно, да к тому же, если по следу много ног прошло, то уловить разницу во вдавленном грунте между носком и пяткой практически невозможно.

К БП полагались носки, но только одного типа – толстые и из чистой шерсти. Одевались они и в знойной пустыне, и в зимней тайге. Такие носки и греют хорошо, и ногу от пота хранят, и не натирают, и сами не стираются. Выдавалось таких носков две пары – хоть на день идёшь, хоть на месяц.

Бельё тонкое из льна. Оно должно быть новым, но немного ношеным и минимум один раз стираным. Поверх нижнего белья надевалось второе бельё. Выполнено оно было из толстых мягких верёвок в палец толщиной и представляло собой сетку. Делалось это для того, чтобы между верхней одеждой и нижним бельём всегда оставалась воздушная прослойка почти в 1 см. толщиной.

Умные головы это придумали. Если жарко, если пот катит, если всё тело горит, то защитная сетка – спасение. Одежда к телу не липнет, и вентиляция под ней отменная. В мороз воздушная прослойка тепло хранит, а весит граммы. У сетки и ещё одно важное назначение было с учётом того, что советские диверсанты больше по лесной чаще ходили, чем по открытой местности. А в лесу самые страшные, как известно, комары.

Комариный нос, проткнув одежду, попадает в пустоту, а до тела не достаёт. Очень это людям помогает, ведь они могут в болоте часами лежать под звенящим комариным зудом.

Поверх белья надевались брюки и куртка из ХБ. Швы везде тройные. Одежда мягкая и прочная. На сгибах, на локтях и коленях, материя везде тройная для большей прочности.

На голову надевался шлем. Зимой кожаный, меховой с шёлковым подшлемником. Летом – хлопчатый. Шлем из 2-х частей состоял. Это, собственно, сам шлем и маска. Десантный шлем выполнялся в точности по человеческой голове, закрывал шею, подбородок и оставлял открытыми только глаза, нос и рот. В сильные морозы и при маскировке лицо закрывалось маской.

В комплект входила ещё и куртка. Толстая, лёгкая, тёплая и непромокаемая. В ней можно было и в болоте лежать и в снегу спать. Длина до середины бедра. Снизу широкая. К куртке прилагались длинные полы.

Они тело до самых пят закрывали. Эти полы можно было легко пристегнуть и отстегнуть. Подкладка у куртки изнутри нежная, а снаружи ткань грубая. Цвет светло-серый, как прошлогодняя трава или грязный снег. Поверх куртки можно было надеть белый маскировочный халат.

Всё снаряжение диверсанта умещалось в РД – ранец десантный. Он имел небольшую прямоугольную форму. Чтобы ранец плечи назад не оттягивал, делали его прямоугольным, широким и длинным. Крепление у него было сконструировано так, что можно его было закрепить в самых разных положениях: на груди, высоко на спине, на поясе.

Куда бы советский диверсант ни шёл, у него была только одна фляга воды – 810 грамм. Кроме этого у него был флакончик с коричневыми обеззараживающими таблетками.

Бросаешь такую таблетку в воду, загрязнённую нефтью, бациллами дизентерии, мыльной пеной, и через минуту вся грязь оседает. Верхний слой можно слить и выпить. Правда, вода имеет режущий запах хлора, но когда жажда мучает, то пьёшь такую воду с величайшим наслаждением.

Диверсанту на любой срок выполнения задания выдавалось одно и то же количество продовольствия – 2765 грамм. Во время выполнения задания в тылу врага ему могли сбросить с самолёта еду, воду, боеприпасы.

Но такого могло и не случиться. Тогда живи, как знаешь. Но почти 3 кг продовольствия считалось хорошей нормой с учётом калорийности специальной пищи.

Также в РД лежали 4 коробка сапёрных спичек. Они не намокали и горели на любом ветру. Лежало 100 таблеток сухого спирта. Советские диверсанты не имели права разжигать костёр. Поэтому грелись они и готовили пищу на огоньке таблетки. Были также медицинские таблетки от различных болезней и отравлений.

В комплект входили: полотенце, зубная щётка, паста, безопасная бритва, тюбик жидкого мыла, рыболовный крючок с леской, иголка с ниткой. Расчёски в комплекте не было, потому что идущим на задание наголо брили головы. Меньше они потеют, и волосы мокрые не мешают.

Что касалось вооружения, то тут существовало 2 варианта. Полный комплект и облегченный. В полный входил автомат АКМС и 300 патронов к нему. Некоторые автоматы имели дополнительно ПБС – прибор бесшумной и беспламенной стрельбы – и НСП-3 – ночной бесподсветный прицел. У каждого выполняющего задание также был бесшумный пистолет П-8 и 32 патрона к нему.

Кроме этого имелся диверсионный нож-стропорез и 4 запасных лезвия к нему. Нож не совсем обычный.

В лезвие была вмонтирована сильная пружина. Если снять предохранитель и нажать на кнопку спуска, то лезвие с огромной силой метнётся вперёд, а руку с пустой рукояткой отбросит назад.

Дальность поражения лезвия составляла 25 метров. В полный комплект также входило 6 гранат, пластическая взрывчатка и мины направленного действия. В облегчённом комплекте автомат со 120 патронами, бесшумный пистолет и нож.

Парашют советского диверсанта

В Советской Армии каждый, независимо от звания, укладывал свой парашют лично. Касалось это и генерал-полковников и генералов армии. Такое правило было очень мудрым. Если ты разбился, то вся ответственность на тебе, а другие люди никакой ответственности не несут.

Парашюты хранились на складе. Они были опечатаны и всегда готовы к использованию. На каждом из них на шёлке расписка: «Генерал Сидоров или сержант Иванов. Этот парашют я укладывал сам».

Но иногда диверсионной группе приходилось укладывать парашюты непосредственно перед заданием. Укладка производилась в тех условиях, в которых придётся прыгать. Если это зима и минут 30 градусов по Цельсию, то и укладка на морозе. А занимала она 6 часов.

Вначале готовились парашютные столы. Это кусок длинного брезента, который расстилался на бетоне и крепился специальными колышками. Укладка проводилась в 2 очереди. Вначале вдвоём укладываем твой парашют: ты – старший, а я – помогающий. Потом укладываем мой парашют. Тут уже роли меняются. После этого укладываются запасные парашюты. Старший и помогающий в том же порядке.

Вначале растягиваются стропы и купол по парашютному столу. После этого идёт зам по ПДС – заместитель командира по парашютно-десантной службе. В его задачу входит убедиться, что всё выполнено правильно. Затем он подаёт команду: «Вершину купола закрепить». И опять идёт по рядам, проверяя правильность выполнения.

У людей может быть большой опыт укладки, но от ошибок никто не застрахован. И если ошибка будет обнаружена, то парашют немедленно распустят, и человек начнёт укладку с самого начала. А все остальные будут стоять и ждать, пока тот, кто ошибся, выполнить всю работу заново. А мороз при этом может быть трескучим.

После того, как укладка заканчивается, люди уходят в тёплые казармы, а парашюты остаются на морозе под охраной. Если их занести в помещение, то на холодной материи осядут невидимые глазу капельки влаги.

А завтра парашюты вновь вынесут на мороз, и капельки превратятся в льдинки. Они крепко прихватят пласты пиркаля и шёлка. Это смерть. Такую простую вещь даже школьник понимает. А ведь были такие случаи, и гибли советские диверсанты целыми взводами и ротами.

После укладки каждый расписывается на шёлковых полосках своих парашютов: «Капитан Васильев. Этот парашют я укладывал сам». Разобьётся завтра этот Васильев, а виновного сразу найдут. Это будет он сам.

«Кукла»

Кукла – это человек такой, специально для тренировок. Когда диверсант ведёт учебный бой против своего товарища, то наперёд знает, что понарошку всё это. Никто его не убьёт и не искалечит.

Поэтому интерес к учебному бою теряется. А вот кукла убить может, но и того, кто тренируется, сильно ругать не будут, если он той кукле ноги переломает или шею свернёт.

Советские диверсанты всегда выполняли очень ответственную работу, а поэтому не должны были руки у них дрожать в решающий момент. Но чтобы командиры были в этом полностью уверены, подбрасывали им для тренировок этих самых кукол.

А придуманы они были давным давно. Их с первых дней советской власти использовали. Только шире гораздо, чем в 60-е и 70-е годы, да и назывались они по-другому.

В ЧК – гладиаторы, в НКВД – волонтёры, а в СМЕРШе их называли робинзонами. И только во времена Леонида Ильича Брежнева стали они куклами.

Становились ими опасные преступники, приговорённые к смертной казни. Тех изуверов, которые старые, хлипкие да больные, сразу уничтожали после вынесения смертного приговора. А вот сильных да крепких перед смертью использовали на полную катушку.

Шли разговоры, что приговорённых к смерти на урановые шахты посылали. Чушь это полная. На таких шахтах обычные люди трудились. Только платили им в 5 раз больше, чем работникам из других отраслей промышленности.

А убийц и насильников использовали более рационально. Для боевой подготовки диверсантов это несомненная польза. Что касается правовой стороны вопроса, то оставим её на совести бывшего руководства СССР.

Но, самое главное, при такой постановке дела всем было хорошо. И Спецназу, и преступникам. Первые отрабатывали боевые приёмы, не боясь искалечить соперников, а вторые отсрочку от смерти получали.

Вначале гладиаторов и волонтёров всем хватало. А в 70-е годы нехватка образовалась. Во всём тогда была нехватка. То мяса не хватало, то молока, вот и с куклами ситуация напряжённой стала. А желающих их использовать не поубавилось.

Поэтому командование приказывало длительно их использовать, осторожно. Но на качество занятий это не сильно влияло. Так как бой с куклой в сто раз полезнее, чем тренировка с инструктором или своим коллегой.

Вот в такой обстановке и воспитывались настоящие советские диверсанты. Относились они к элите Советской Армии. Имели отличную физическую подготовку, психологически стойкий характер и были хорошо политически подкованы.

В наши дни такие войска тоже существуют и выполняют ту же самую работу. По-другому и быть не может. Ведь диверсия считается одной из главных тактических составляющих любой войны. А боевые действия на планете идут постоянно и не прекращаются ни на минуту.

Cтатью написал Максим Шипунов